Новости

Apr 22, 2024

Кэти Брэдли

Грунтовая дорога – это холст. Способами, которые никогда не смогут сделать бетон, гравий и щебень, он фиксирует тех, кто путешествует по его маршруту. Он рисует картину и рассказывает историю каждым следом. Когда мы с Оуэном идем

Грунтовая дорога – это холст. Способами, которые никогда не смогут сделать бетон, гравий и щебень, он фиксирует тех, кто путешествует по его маршруту. Он рисует картину и рассказывает историю каждым следом.

Когда мы с Оуэном идем гулять, мы обычно всегда наталкиваемся на следы того или иного животного — широкий бег черепахи, окаймленный кружевными ластами, крошечные геральдические лилии диких индеек. Во время засухи я могу внимательно рассмотреть глину на вершине холма и разглядеть сердцевину оленьего копыта. После проливного дождя то же самое копыто оставляет расщелину, отчетливую и глубокую, как формочка для печенья. Змеи оставляют гладкие ленты из одной канавы в другую. Следы лап енотов создают впечатление, будто они ходят на цыпочках.

Тонкая вышивка, вышитая когтями пересмешников, оленей и ворон, для меня неразличима, но я все равно очень осторожен и не наступаю прямо на созданную ими красоту, даже не подозревая об этом.

На днях, гуляя без дела в жару в 90 с лишним градусов, я остановился, чтобы посмотреть на следы птиц, особенно маленькие и близко расположенные друг к другу, как будто что-то торопило ее. Пока я смотрел, а Оуэн поспешил обнюхать то, что отвлекло от него мое внимание, мой мозг быстро произнес одно слово: доказательства.

С тех пор, как я ушел из юридической практики, я особо не задумывался о доказательствах. У меня не было необходимости рассматривать Раздел 24 Кодекса Джорджии и такие вещи, как приемлемость и актуальность. Однако никогда не перестаешь быть адвокатом, никогда не перестаешь анализировать вещи и людей с точки зрения правдоподобия. Таким образом, я стоял посреди дороги и, как присяжный заседатель, пришел к выводу, даже не видя птицы, что птица когда-то в прошлом переходила дорогу.

Прошло несколько недель после этой встречи, и я не мог перестать думать об этом. Вот к какому выводу я пришел: несмотря на мои намеренные намерения обращать внимание, замечать, наблюдать, я очень малому являюсь очевидцем. Большая часть того, что я знаю, была выведена, обоснована и сделана только после изучения доказательств.

Я просыпаюсь и обнаруживаю во дворе лужи и говорю: «Прошлой ночью шел дождь». Я вижу вдалеке дым и думаю: «Что-то горит». Оуэн внезапно убегает в лес, и я кричу, не увидев ни одной белки: «Хватит гоняться за этой белкой!»

Однако есть еще один элемент. На страницах Библии короля Иакова, запечатленных в моих нервных путях, содержится определение веры из Послания к Евреям: «Свидетельство невидимого». Слово «вера» нигде не встречается в разделе 24, но оно вполне могло бы быть, потому что это именно то, что нужно, чтобы сделать вывод, рассуждать, заключить, что лужи возникают от дождя, что дым исходит от огня, что собаки — и люди — гоняться за вещами, которые они никогда не поймают.

Большую часть времени я вижу только свидетельства того, что происходит в окружающем меня мире, но я знаю, что, по словам каждого адвоката в каждом вступительном слове каждого судебного процесса, «доказательства покажут...» и, основываясь на этих доказательствах, Я делаю осознанный, намеренный и волевой выбор верить.

Верьте, что дождь образует лужи, а огонь порождает дым. Верьте, что птицы переходят дорогу, а собаки гоняются за белками. Поверьте, что все, что я вижу, является свидетельством невидимой истины, которая является самой большой историей из всех.